Джеймс Клавелл - Гайдзин. Том 2
Такэда сплюнул от злости.
– Ёси – человек без чести, раз позволил такому случиться. Кацумата должен быть отмщен!
Акимото посмотрел на Хирагу, встревоженный, как и он.
– Что нам делать, брат? Эта старая карга права, они станут искать еще тщательнее. Нам нужно незаметно выскользнуть отсюда сегодня ночью, попытаться, а?
– Ты бака! Мы окружены, как крысы на мертвой туше. – На самом деле Хирага, хотя и притворялся разгневанным, чувствовал такое облегчение, что у него кружилась голова. Теперь, когда Кацумата был мертв, отпала необходимость в нападении. Он снова стал хозяином своей судьбы. – Мы не должны делать ошибок.
– Я согласен, что мы здесь как крысы в ловушке, – сказал Такэда. – Поэтому мы нанесем удар, как задумал сэнсэй. Бомбы у нас готовы. Сонно-дзёи!
– Нет. Пока нам ничего не грозит.
– Хирага, – заметил Акимото, – если Ёси отдал Кацумату этой Мэйкин, это было какое-то вознаграждение, neh? В обмен на то, что она предала его? Райко сделает с нами то же самое. Может быть, она и есть тот предатель, который выдал их обоих Ёси, а?
Такэда поднялся на ноги.
– Давайте убьем ее и начнем.
– Сядь, – прорычал Хирага. – Райко нужна нам. Она доказала в прошлом, что полезна нам, и ты забываешь, что ни одной маме-сан никто не доверяет до конца. Сядь, Такэда, рассуждай последовательно. Она не предаст нас, она всего лишь жадная до денег старуха, как любая другая мама-сан, которая сдерет с тебя полную цену по третьему рангу, хотя девушка будет просто уличной шлюхой, которая не стоит и медного моммэ.[22] Мэйкин в прошлом передавала нам важные сведения, это благодаря ей мы застали врасплох Утани, любившего мальчиков. Ее саму предали. У Ёси и бакуфу тысячи шпионов.
– Здесь для нас небезопасно. – Акимото вздрогнул всем телом. – Я ненавижу это место. Эта Ёсивара гайдзинов заражена их чумой. Я согласен с Такедой. Нападем, а там убежим или умрем.
– Пока рано. Дайте мне подумать.
Такэда, прищурившись, наблюдал за ним.
– Ты знал эту Мэйкин?
– Много лет назад… – Хирага едва не добавил, и Койко тоже. Его так и подмывало рассказать им о подлинной причине этого предательства, но он решил промолчать, с наслаждением представляя себе, как умирал Кацумата. Теперь Сумомо отомщена, и Койко тоже. Теперь их дух обратится в ками, или они возродятся на тридцать первый день, это уж как боги решат, если они существуют. Теперь я могу забыть о них, хотя все они всегда будут жить вечно.
Сэнсэй молил о пощаде? И все эти годы мы боготворили его, слушали его? Какими мы были остолопами, с отвращением подумал он. Ладно, этого труса осмеют и оплюют в листках с новостями, и скоро сказители и музыканты перескажут историю о том, как он предал Сумомо и Койко и как мама-сан отомстила за них и о ее последнем желании. Ах, как она умела держать себя!
У него невольно вырвался нервный смешок, и он изобразил высокий голос оннагаты – мужчины-актера, который исполнял женские роли, поскольку женщины не допускались на сцену:
– «Горячая баня и чистые одежды. Пожалуйста?» Эта фраза будет давать полные сборы кукольным театрам и театрам кабуки из поколения в поколение!
– Бака на кабуки! – негодующе воскликнул Такэда. – Сэнсэй будет отомщен. Честь будет восстановлена. Сегодня ночью мы нападаем, как было решено, вы возьмете на себя корабль, я возьму церковь, одну и вторую, и буду убивать каждого гайдзина, какого встречу, пока меня не убьют. Что ты скажешь, Акимото? – Он встал и выглянул в окно. До ночи оставалось недолго. Вдруг он заметил, как ветер прошелестел по кустам. – Смотрите! Это знак богов! Ветер набирает силу. Он дует с юга!
Акимото одним прыжком очутился рядом с ним.
– Это правда, Хирага!
На мгновение Хирага растерялся. Неужели это и в самом деле знак?
– Никакого нападения, сегодня – нет. Никакого нападения!
Такэда резко обернулся.
– Я говорю, нападение. – Горящими глазами он посмотрел на Акимото. – Ты согласен? Сонно-дзёи!
Акимото колебался. И гнев, и уверенность Такеды сильно подействовали на него.
– Пожар прикроет наш отход, Хирага.
– Маленький, может быть, – раздраженно отрезал Хирага, – но не попытка сжечь всю Иокогаму. – Его мысли метались из стороны в сторону; он не мог придумать иного решения, кроме своего окончательного плана, а его нельзя было осуществить без помощи Тайры и не разжав стальную хватку Ёси у себя на горле. – Завтра или на следующий день, мы могли…
– Сегодня, – настаивал Такэда, едва сдерживая свой гнев. – Сегодняшняя ночь – дар нам свыше, боги говорят с нами!
– В это время года ветер устанавливается надолго. Нам нужны еще люди, чтобы сжечь Поселение. Один из нас должен отправиться за ними в Эдо. Такэда, ты мог бы пойти.
– Как? Ты же сам говорил, что блюстители повсюду. Как?
– Не знаю, Такэда. – Хирага неуверенно поднялся. – Подождите, когда я вернусь, тогда мы сможем принять решение. Я поговорю с Райко, скажу ей, что мы уйдем завтра – мы останемся, но так я ей скажу.
– Ей больше нельзя доверять.
– Я все твержу тебе, что ей никогда и не доверяли. – Хирага вышел и отыскал ее.
– Хорошо, Хирага-сама, вы можете остаться. – Райко совладала с паникой, согретая изнутри бренди, и с тупым безразличием предоставила себя своей судьбе.
– Тайра сегодня здесь?
– Нет, и завтра тоже. Фурансу-сан здесь. Я знаю, что здесь.
– Пошлите за Тайрой. Вы ведь можете это сделать, не так ли?
– Да, а когда он придет, что мне сказать ему? – равнодушно спросила она, потом вздрогнула и в один миг пришла в себя, когда Хирага процедил сквозь зубы:
– Вы скажете ему, Райко, что Фудзико приняла решение и больше не желает подписывать контракт, что другой гайдзин обратился к вам, предложив более выгодные условия.
– Но цена ее контракта фантастически хороша, он не дурак, он сравнит цены, и я потеряю его: он уйдет в другой дом, он уже побывал в некоторых. Я потеряю его.
– Вы потеряете свою голову, если из той круговерти, в которой вы оказались, не найти выход, – желчно сказал он, – а остальная часть вашего хорошо упитанного трупа пойдет на корм рыбам.
– Выход? – Она вся обратилась во внимание. – Так есть выход, Хирага-сама? У меня есть надежда? Вы знаете способ?
– Делайте, что вам велят, и, может быть, я сумею спасти вас. Пошлите за Тайрой немедленно. – Хирага холодно посмотрел на нее и вернулся к остальным. Они сидели на веранде, глядя на кусты, клонившиеся от ветра. – День или два нам ничего не грозит.
